1. Закончила свой бедовый заказ. Теперь возьмусь за вторую работу, хоть задел там надо сделать, а вообще бы скорее всю.

Теперь у заказчицы не открывается мой текст. Пришлось в итоге вставить прямо в поле сообщения.

2. Вчера говорили что потепление, что всего то 11 мороза, не знаю какое потепление, у нас сейчас 21 мороза, правда было 25. Ни где не могу оттаять, везде в скрюченном виде нахожусь. Даже волосы лежат как-то странно, того и гляди скоро как у Адольфа Гитлера вовсе съедут на бок.

3. Недавно мне приснился сон. Не хотела записывать, думала отпустит. Но он не забывается, и наверное не забудется.

Не хотела записывать, потому что опять про войну, а у меня и так тут многовато таких всяких...

Мужчины - не читайте, это женский сон.

Я в каком-то другом мире, параллельном как бы. Всё как здесь, только идёт странная война.Часть населения воюет, а часть нет, часть — стреляет друг в друга, а часть живёт обычной жизнью. Такое бывает только во сне:))
Я снайпер, у меня винтовка с «бывалым» отполированным уже временем прикладом. Я знаю её как себя, я чётко вижу свои цели, хотя они очень далеко, на грани видимости. Я знаю сколько нужно сместить наводку, чтобы попало куда надо, я вижу этих людей через прицел и ни что во мне не дрогнет.
Однажды я, не заметив, выставила ногу за укрытие, и пуля срезала мне часть толстой подошвы. Ногу не задело. Такое наверное бывает только во сне:)))
Но вот день закончен (словно это рабочий день, после которого обычно боевые действия прекращаются и мы смешиваемся с остальными людьми), несколько наших стоят кучкой, я сижу на низкой скамейке, зажав винтовку между коленок. Я не вижу себя со стороны, только вижу свои колени и короткую клетчатую юбку (мы не в униформе). Я довольна, юбка мне идёт, и к ней — высокие сапоги на шнуровке.
Мимо идут люди, и среди них — кто-то из нашей оппозиции. Я узнаю одного по обрезу! Я знаю что многие среди противников используют такое оружие. В этой жизни я никогда не видела обреза, но там я отлично знаю что это такое. Обрез в руках высокого молодого парня. Парень ловит мой косой взгляд на его обрез, переводит свой взгляд на мою винтовку. Он останавливается, переводит взгляд на яркую короткую юбку, выставляет одну ногу вперёд, и грозя пальцем, говорит:

- Вот я тебя по твоей юбке буду отстреливать теперь!

Я встаю, выставляю одну ногу вперёд, и грозя пальцем, говорю:

- Я не боюсь. А если и испугаюсь, то ты об этом узнаешь последним.

Сажусь. Он садится рядом и мы начинаем ругаться и упрекать каждый — противостоящую сторону. Но очень быстро мы сходимся на том, что на самом деле всё не так как нам говорят, и что нас только используют, и что правды нам не узнать.

- Мне надо идти, - говорит он, - но я тебе напишу.

- Как же ты мне напишешь, ведь у нас нет адресов, мы друг другу только снимся!

Он называет своё имя и фамилию. Имя Джордж. Думаю: что за дурацкое имя, и как мне его называть? Я запоминаю.
И просыпаюсь. Пока просыпаюсь — слышу как он ещё называет меня по имени и что-то говорит, значит я успела назвать ему своё имя.
И всё. Нас больше нет.
Мы даже не успели ничего друг другу сказать.

Джорджи, это не ты прострелил мне подмётку?

Джоржди, я куплю весной короткую клетчатую юбку, узнай меня по юбке.

Пока, Джорджи...