Лицо смерти. |
О вчерашнем теракте в Тольятти
Я вчера быстро потёр свой пост со ссылкой на фотографии с места трагедии. Мне кажется, смаковать детали не стоит по целому ряду причин, прежде всего этического свойства. С другой стороны - это лицо терроризма, и нужно четко представлять себе, что именно скрывается за скупыми строчками в сообщениях информагенств... В общем, в тексте, кторый я размещаю здесь, я сохранил ссылки на те самые страшные фотографии. Думаю, многие их уже видели, тех, кто не видел - предупреждаю - зрелище не для слабонервных. - Д. М.
http://www.apn.ru/opinions/print18256.htm
То, что случилось вчера на перекрестке улиц Гагарина и Карла Маркса, по-настоящему страшно.
Маршрут муниципального автобуса № 2, взорвавшегося около восьми утра, соединяет два крупнейших района - Автозаводский и Центральный. Он проходит мимо трех наиболее значимых наших вузов - Академии сервиса, Татищевского университета и ТГУ. Трудно найти хоть одного тольяттинца, чей родственник или близкий знакомый не мог оказаться в «двойке» в это время. Время, когда к первой паре, начинающейся в 8.30, традиционно едут массы студентов.
Когда мне позвонили из редакции и сообщили о взрыве, я как раз садился в троллейбус 18-го маршрута у торгового центра «Южный». Было около половины девятого утра.
Троллейбус остановили у Молодежного бульвара. Все движение по улице Ленина в сторону «Космоса» (кинотеатр, расположенный возле перекрестка Гагарина и Маркса) ближе к девяти часам уже было перекрыто. Пешеходам, впрочем, вполне позволялось ходить по тротуару.
|
Метки: общество |
Маяковский. |
Лиличка!
вместо письма
Дым табачный воздух выел,
Комната -
глава в крученыховском аде.
Вспомни -
за этим окном
впервые
руки твои, иступленный, гладил.
Сегодня сидишь вот,
сердце в железе,
День еще -
выгонишь,
может быть, изругав.
В мутной передней долго не влезет
сломанная дрожью рука в рукав.
Выбегу, тело в улицу брошу я.
Дикий,
обезумлюсь,
отчаяньем иссечась.
Не надо этого,
дорогая,
хорошая,
дай простимся сейчас.
Все равно
любовь моя -
тяжкая гиря ведь -
висит на тебе,
куда ни бежала б.
Дай в последнем крике выреветь
горечь обиженных жалоб.
Если быка трудом уморят -
он уйдет,
разляжется в холодных водах.
Кроме любви твоей,
мне
нету моря,
а у любви твоей и плачем не вымолишь отдых.
Захочет покоя уставший слон -
царственный ляжет в опожаренном песке.
Кроме любви твоей,
мне
нету солнца,
а я и не знаю, где ты и с кем.
Если б так поэта измучила,
он
любимую на деньги б и славу выменял,
а мне
ни один не радостен звон,
кроме звона твоего любимого имени.
И в пролет не брошусь,
и не выпью яда,
и курок не смогу над виском нажать.
Надо мною,
кроме твоего взгляда,
не властно лезвие ни одного ножа.
Завтра забудешь,
что тебя короновал,
что душу цветущую любовью выжег,
и суетных дней взметенный карнавал
растреплет страницы моих книжек...
Слов моих сухие листья ли
заставят остановиться,
жадно дыша?
Дай хоть
последней нежностью выстелить
твой уходящий шаг.
В. Маяковский.
26 мая 1916 г. Петроград.
|
Метки: поэзия |
Сурикаты. |
Прониклась
|
Метки: животные |
Женские фотопортреты |
Haleh Bryan
ОФИЦИАЛЬНЫЙ САЙТ
ГАЛЕРЕЯ
|
Метки: фотографы |
Живопись. |
|
Метки: живопись |
Русалка-гитара. |
|
|
Список литературы о короле Артуре |
Конечно, подскажу! Только, чур, меня не ругать за длинный список! :)
6 век. Появляется книга барда Айнерина, в котором Артур восхваляется как воитель, но больше – никакой информации. Появляются поэмы, приписываемые Талиесину, где Артур уже совершает не только бранные подвиги, но уже и мистические – например, приведенная нами поэма «Сокровища Аннуина». Есть еще "Битва деревьев", есть и другие его произведения, где тоже упоминается Артур. Книга Талиесина и его поэмы есть на сайте валлийской библиотеки, часть - у Шабалова, Володарской, Платова.
Гильда Премудрый в своей работе «О погибели Британии» не упоминает Артура прямо, лишь пишет о некоем «Медведе».
9 век. Артур упоминается в «Анналах Камбрии» как воитель, и у Ненния (8 в или 9 в), в «Истории бриттов», и у Нения он уже христианин, и носит на плече изображение Девы Марии. Так же, как пишет исследователь Грейвз, упоминается в «Триадах», как один из Трех Красных Королей (т.е. священных). ("Триады" частью переведены Шкунаевым в переводе легенды о Тристане и Изольде).
11 век. Появляется чудесный волшебный роман «Килух и Олвен», в котором главный герой, Килух, приезжает ко двору Артура, и просит помочь получить в жены Олвен. Начинается очень длинный и полный приключений квест. Это часть "Мабиногиона", который содержит несколько старинных историй об Артуре. Можно «Кельты. Валлийские Сказания. Мабиногион», Л.Володарская, перевод, предисловие, Арт-Флекс, 2000 г., Москва. Замечательный перевод в книге Эрлихмана.
12 век (30-40 гг) Появляются книги Гальфрида Монмутского «История бриттов» и «Жизнь Мерлина», в «И.б.» Артур уже подробно описывается. Гальфрид опирался на предания Уэльса, ссылается на некую «книгу бриттов» (скорее всего, ее не существовало, разве что в устном виде). Гальфрид норманнизирует Артура, т.к. для новой власти был выгоден факт, что Артур боролся с саксами, и успешно. Эта книга, в переводе Бобовича - содержит еще и ряд других хроник и очень ценных статей.
В середине 12 века (1155) французский трубадур (по другим источникам – священник) Вас по указанию Генриха II пишет роман-хронику в стихах «Брут» (заимствуя работы Гальфрида Монмутского), и начинает жанр рыцарского романа. Вас же вводит знаменитый круглый стол. Не знаю, есть ли перевод...
Робер де Боррон “Didot Perceval” (о Парцифале и Граале), Кретьен де Труа (“Le Conte du Graal”, незаконченный роман 1181 г.) – конец 12 века. Боррон переведен.
Французы сильно трансформируют кельтские элементы, и «напирают» на характер героев, их куртуазные отношения. У Лайямона в «Бруте» тоже есть круглый стол, это повторение поэмы Васа, но только на английском языке (конец 12-нач 13 вв).
Кретьен вводит фигуры Ланселота и Парсифаля, королевство Артура у Кретьена – это некая утопия. Основной мотив книги Кретьена – воспитание некоего идеального рыцаря, т.е. Парсифаля. Возможно, мы тут видим появление образа Белого Рыцаря, некой безгрешной души, и неважно, какое имя дает ему автор. Важно, что сам Артур не ищет Грааль. Есть еще книга Кретьена де Труа, "Ивэйн, или Рыцарь со львом": Сокр. пер. В. Б. Микушевича Средневековый роман и повесть. – М.: Худож. лит., 1974.
13 век. К 1210 году тамплиер Эшенбах пишет роман «Парцифаль» (“Parzival”).
(“Parzival”; 1210 г. единственный наиболее полный перевод этой книги - Льва Гинзбурга - вышел в 1974 г. в Москве, в издательстве «Художественная Литература», в сборнике «Средневековый роман и повесть»)
14 век – стихотворный роман «Сэр Гавейн и Зеленый рыцарь». Тоже рассказывает о дворе Артура, но это, в основном, приключение-испытание для Гавейна. Есть очень хороший перевод Бетаки, плюс статьи, есть еще интересная книга "Английские предания и легенды", составлена Будур, там и английский, и русский вариант. "Астрель-АСТ", 2004
Жак де Лойон "Обеты павлина" (эту книгу не знаю)
15 век. Книга Мэлори "Смерть Артура" завершает эволюцию преданий об Артуре.
В существующем переводе есть очень хорошие статьи, эта книга сейчас продается, сделан репринт старого издания. Огромный и подробный роман.
16 век. Эдмунд Спенсер "Королева Фей". Переведен частично, образ Артура очень интересен (читала на английском).
19 век. Альфред Теннисон, «Королевские идиллии», перевод Виктора Лунина, Издательство «Грандъ», Москва, 2001 г. (там же – Л.Володарская, примечания, приложения).
В принципе, все это есть в Интернете (или почти все).
Надеюсь, ничего не забыла. Вспомню что-то еще - напишу!
|
Метки: мифология кельтика артуриана |
Авалон или где находится Чаша.1 |
Авалон как пристанище Святого Грааля
Посвящается Эльдис Миртиэль, Амлаху Марахину, Эльданауро и Иоанну - моим "музам"-вдохновителям и соратникам в Поисках...
В последнее время, изучая тему Грааля и ее связи с преданиями о короле Артуре, я часто находила сведения о том, что Грааль был перевезен в Британию Иосифом Аримафейским, и некоторое время хранился в аббатстве Гластонбери. Параллельно мне встречалась критика, убедительно доказывающая, что древние предания о путешествии Иосифа - не более чем позднейшая выдумка монахов Гластонбери, желающих придать своему аббатству "вес" и уважение, и обеспечить приток паломников; переписчики просто изменяли географические названия, и переносили легенду с Востока в Британию, например, заменяя "Вифанию" на Британию. Однако ни одни переписчик не был пойман за руку, потому я решила проанализировать, мог ли Иосиф Аримафейский действительно увезти Грааль в Британию. Нужно было только задать правильный вопрос - почему именно в Британию, а не в любую другую страну?
Можно выдвинуть несколько предположений:
1. К тому времени Британия была (частично) римской провинцией, теоретически туда можно было свободно попасть и сведения о ней были.
2. Чашу Грааля было гораздо легче спрятать у того народа, который испокон веков почитал священные чаши и котлы - у кельтов... и вполне вероятно, что такую реликвию приняли фейри Авалона.
3. Британия была далека, и был шанс, что туда не дотянутся ни римские власти, ни иерусалимские.
Однако следы Иосифа в Гластонбери отсутствуют. Тогда куда он мог направиться? К моему большому удивлению и огромной радости, авторы Steve Blake и Lloyd Scott в своей книге "The Keys to Avalon" излагают замечательные материалы, в некотором роде подтверждающие мои догадки. (Еще раз спасибо Эльданауро за эту книгу).
Авалон можно найти, потому что он и сейчас существует. Привожу цитату: "Валлийские слова Инис Аваллах означают "Страну Аваллаха", персонажа, память о котором сохраняется в названии хиллфорта Каэрваллах, расположенного возле Росесмора на северо-востоке Уэльса... Аваллах присутствует в валлийских генеалогиях в качестве легендарного предка королей Гвинедда... именуемый так же королем Аннуина и отцом Модрон... Средневековый текст помещает Авалон на территорию Гвинедда, королевства, некогда простиравшегося через весь Северный Уэльс".
По преданию, Аваллах искал себе уединенное место, для спокойной жизни с красавицами-дочерьми (однако это не помогло, потому что Модрон все же встретила у реки короля людей, который стал ее любовником и отцом ее ребенка), и поселился у священной реки Ди. Кстати, как раз в той же местности располагается древний город Глэстингов, Глэстингабурх (я его упоминала, когда рассказывала о противостоянии Гвина и Коллена). Этот город вполне мог, из-за фонетического сходства, послужить основой для притязаний Гластонбери на Авалон.
Легенду о путешествии Иосифа в Британию рассказывают многие авторы (примерно одинаково), даю краткое изложение в версии Иоанна из Гластонбери: Святой Иосиф, его сын и десять их спутников явились к королю Арвирагу, который отказался предать веру предков, но разрешил святым жить на своей земле, даровав им остров на окраине королевства, среди болот, Инисвитрин, или Аваллонию. Далее Иоанн отождествляет с Авалоном Гластонбери. Однако из легенды становится известно, что по указанию Архангела Гавриила святые возвели церковь Пресвятой Богоматери. Впоследствии сын короля подарил святым земельные угодья, однако после смерти всех святых это место опять одичало. С Гластонбери такое описание совершенно не сходится - этот монастырь был основан намного позже, и никаких древних руин в нем нет; да и местность на дикую совсем не походила.
Легенды так же сообщают, что Артур часто отдыхал в монастыре на Авалоне. Артур, который на самом деле никогда не покидал Уэльса, тоже косвенно может свидетельствовать в пользу "Авалон-Земля Аваллаха в Уэльсе". Есть так же интересное пророчество барда Мелкина Авалонского, которое гласит, что Иосиф похоронен в Авалоне, среди язычников, с двумя священными сосудами - с кровью и потом Христа...
На роль древнейшей христианской церкви, построенной руками Иосифа Аримафейского, более всего подходят руины абатства Валле Круцис (разумеется, как раз располагающегося в этой легендарной области), т.к. в 1865 году при раскопках, под слоем римского времени был обнаружен обугленный дубовый фундамент... осталось ждать только результатов археологических или духовных исследований.
Блейк и Скотт описывают это место так: "Мы смотрели на солнце, неторопливо поднимавшееся над вершиной Горы Мабона и землей Модрон, и первые лучи его уже освещали долину Лланголлен. Под рассветными лучами призрачные клубы тумана поднимались со дна долины, затеняя руины аббатства Валле Круцис и воды священной реки Ди. Над морем тумана высился остров, коронованный темным абрисом истонченных временем стен Кастелл Динас Бран. Какое-то время мы молча рассматривали пейзаж, поскольку озаренная утренним светом древняя цатидель Динас Бран рождала в наших душах архетипический образ Волшебного Замка Грааля, Замка Чудес, о котором повествуют романы Артурианы, куда более красноречивый, чем любые слова."
Мог ли впоследствии Артур отправиться туда, чтобы взять Грааль? Что именно описывается в "Добыче Аннуина"? Ответы на эти вопросы я буду искать еще долго, но обязательно познакомлю всех вас с версиями, которые уже у меня сформировались.
Иллюстрация - "Дева Грааля" Россетти
|
Метки: мифология кельтика артуриана |
Помпеи. |
Помпеи. 1928 лет спустя.
В 62 году н.э. Помпеи разрушило сильнейшее землетрясение. Город восстановили довольно быстро, но как оказалось напрасно, через 17 лет его похоронил Везувий.
|
Метки: дороги |
Ссылки. |
|
Метки: ссылки |
удивительно. |
Desiree Dolron
Официальный сайт
|
Метки: фотографы |
Памяти Цветаевой. |
115-лет со дня рождения Марины Цветаевой.
Какой-нибудь предок мой был - скрипач,
Наездник и вор при этом.
Не потому ли мой нрав бродяч
И волосы пахнут ветром!
Не он ли, смуглый, крадет с арбы
Рукой моей - абрикосы,
Виновник страстной моей судьбы,
Курчавый и горбоносый.
Дивясь на пахаря за сохой,
Вертел между губ - шиповник.
Плохой товарищ он был, - лихой
И ласковый был любовник!
Любитель трубки, луны и бус,
И всех молодых соседок...
Еще мне думается, что - трус
Был мой желтоглазый предок.
Что, душу черту продав за грош,
Он в полночь не шел кладбищем!
Еще мне думается, что нож
Носил он за голенищем.
Что не однажды из-за угла
Он прыгал - как кошка - гибкий...
И почему-то я поняла,
Что он - не играл на скрипке!
И было все ему нипочем, -
Как снег прошлогодний - летом!
Таким мой предок был скрипачом.
Я стала - таким поэтом.
* * *
Я берег покидал туманный Альбиона...
Батюшков.
"Я берег покидал туманный Альбиона"...
Божественная высь! - Божественная грусть!
Я вижу тусклых вод взволнованное лоно
И тусклый небосвод, знакомый наизусть.
И, прислоненного к вольнолюбивой мачте,
Укутанного в плащ - прекрасного, как сон -
Я вижу юношу. - О плачьте, девы, плачьте!
Плачь, мужественность! - Плачь, туманный Альбион
Свершилось! - Он один меж небом и водою!
Вот школа для тебя, о ненавистник школ!
И в роковую грудь, пронзенную звездою,
Царь роковых ветров врывается - Эол.
А рокот тусклых вод слагается в балладу
О том, как он погиб, звездою заклеймен...
Плачь, Юность! - Плачь, Любовь! - Плачь, Мир! -
Рыдай, Эллада!
Плачь, крошка Ада! - Плачь, туманный Альбион!
* * *
Тоска по родине! Давно
Разоблаченная морока!
Мне совершенно все равно -
Где совершенно одинокой
Быть, по каким камням домой
Брести с кошелкою базарной
В дом, и не знающий, что - мой,
Как госпиталь или казарма.
Мне все равно, каких среди
Лиц ощетиниваться пленным
Львом, из какой людской среды
Быть вытесненной - непременно -
В себя, в единоличье чувств.
Камчатским медведем без льдины
Где не ужиться (и не тщусь!),
Где унижаться - мне едино.
Не обольщусь и языком
Родным, его призывом млечным.
Мне безразлично - на каком
Непонимаемой быть встречным!
(Читателем, газетных тонн
Глотателем, доильцем сплетен...)
Двадцатого столетья - он,
А я - до всякого столетья!
Остолбеневши, как бревно,
Оставшееся от аллеи,
Мне все - равны, мне все - равно,
И, может быть, всего равнее -
Роднее бывшее - всего.
Все признаки с меня, все меты,
Все даты - как рукой сняло:
Душа, родившаяся - где-то.
Так край меня не уберег
Мой, что и самый зоркий сыщик
Вдоль всей души, всей - поперек!
Родимого пятна не сыщет!
Всяк дом мне чужд, всяк храм мне пуст,
И все - равно, и все - едино.
Но если по дороге - куст
Встает, особенно - рябина...
В. Я. БРЮСОВУ
Я забыла, что сердце в вас - только ночник,
Не звезда! Я забыла об этом!
Что поэзия ваша из книг
И из зависти - критика. Ранний старик,
Вы опять мне на миг
Показались великим поэтом...
ВСТРЕЧА С ПУШКИНЫМ
Я подымаюсь победой дороге,
Пыльной, звенящей, крутой.
Не устают мои легкие ноги
Выситься над высотой.
Слева - крутая спина Аю-Дага,
Синяя бездна - окрест.
Я вспоминаю курчавого мага
Этих лирических мест.
Вижу его на дороге и в гроте...
Смуглую руку у лба...
Точно стеклянная на повороте
Продребезжала арба...-
Запах - из детства-какого-то дыма
Или каких-то племен. ..
Очарование прежнего Крыма
Пушкинских милых времен.
Пушкин! - Ты знал бы по первому взору,
Кто у тебя на пути.
И просиял бы, и под руку в гору
Не предложил мне идти.
Не опираясь о смуглую руку,
Я говорила б, идя,
Как глубоко презираю науку
И отвергаю вождя,
Как я люблю имена и знамена,
Волосы и голоса,
Старые вина и старые троны,
Каждого встречного пса! -
Полуулыбки в ответ на вопросы,
И молодых королей...
Как я люблю огонек папиросы
В бархатной чаще аллей,
Комедиантов и звон тамбурина,
Золото и серебро,
Неповторимое имя: Марина,
Байрона и болеро,
Ладанки, карты, флаконы и свечи,
Запах кочевий и шуб,
Лживые, в душу идущие, речи
Очаровательных губ.
Эти слова: никогда и навеки,
За колесом - колею...
Смуглые руки и синие реки,
Ах, - Мариулу твою! -
Треск барабана - мундир властелина -
Окна дворцов и карет,
Рощи в сияющей пасти камина,
Красные звезды ракет...
Вечное сердце свое и служенье
Только ему. Королю!
Сердце свое и свое отраженье
В зеркале... - Как я люблю...
Кончено... - Я бы уж не говорила,
Я посмотрела бы вниз...
Вы бы молчали, так грустно, так мило
Тонкий обняв кипарис.
Мы помолчали бы оба - не так ли? -
Глядя, как где-то у ног,
В милой какой-нибудь маленькой сакле
Первый блеснул огонек.
И - потому что от худшей печали
Шаг - и не больше - к игре! -
Мы рассмеялись бы и побежали
За руку вниз по горе.
* * *
Уж сколько их упало в эту бездну,
Разверстую вдали!
Настанет день, когда и я исчезну
С поверхности земли.
Застынет всe, что пело и боролось,
Сияло и рвалось:
И зелень глаз моих, и нежный голос,
И золото волос.
И будет жизнь с ее насущным хлебом,
С забывчивостью дня.
И будет всe - как будто бы под небом
И не было меня!
Изменчивой, как дети, в каждой мине
И так недолго злой,
Любившей час, когда дрова в камине
Становятся золой,
Виолончель и кавалькады в чаще,
И колокол в селе...
Меня, такой живой и настоящей
На ласковой земле!
К вам всем - что мне, ни в чем
не знавшей меры,
Чужие и свои?!
Я обращаюсь с требованьем веры
И с просьбой о любви.
И день и ночь, и письменно и устно:
За правду да и нет,
За то, что мне так часто - слишком грустно
И только двадцать лет,
За то, что мне - прямая неизбежность -
Прощение обид,
За всю мою безудержную нежность,
И слишком гордый вид,
За быстроту стремительных событий,
За правду, за игру...
Послушайте! - Еще меня любите
За то, что я умру.
* * *
Быть нежной, бешеной и шумной,
- Так жаждать жить! -
Очаровательной и умной,-
Прелестной быть!
Нежнее всех, кто есть и были,
Не знать вины...
- О возмущенье, что в могиле
Мы все равны!
Стать тем, что никому не мило,
- О, стать как лед! -
Не зная ни того, что было,
Ни что придет,
Забыть, как сердце раскололось
И вновь срослось,
Забыть свои слова и голос,
И блеск волос.
Браслет из бирюзы старинной -
На стебельке,
На этой узкой, этой длинной
Моей руке...
Как зарисовывая тучку
Издалека,
За перламутровую ручку
Бралась рука,
Как перепрыгивали ноги
Через плетень,
Забыть, как рядом по дороге
Бежала тень.
Забыть, как пламенно в лазури,
Как дни тихи...
- Все шалости свои, все бури
И все стихи!
Мое свершившееся чудо
Разгонит смех.
Я, вечно-розовая, буду
Бледнее всех.
И не раскроются - так надо -
- О, пожалей! -
Ни для заката, ни для взгляда,
Ни для полей -
Мои опущенные веки.
- Ни для цветка! -
Моя земля, прости навеки,
На все века.
И так же будут таять луны
И таять снег,
Когда промчится этот юный,
Прелестный век.
* * *
Ты, чьи сны еще непробудны,
Чьи движенья еще тихи,
В переулок сходи Трехпрудный,
Если любишь мои стихи.
О, как солнечно и как звездно
Начат жизненный первый том,
Умоляю - пока не поздно,
Приходи посмотреть наш дом!
Будет скоро тот мир погублен,
Погляди на него тайком,
Пока тополь еще не срублен
И не продан еще наш дом.
Этот тополь! Под ним ютятся
Наши детские вечера.
Этот тополь среди акаций
Цвета пепла и серебра.
Этот мир невозвратно-чудный
Ты застанешь еще, спеши!
В переулок сходи Трехпрудный,
В эту душу моей души.
* * *
Над Феодосией угас
Навеки этот день весенний,
И всюду удлиняет тени
Прелестный предвечерний час.
Захлебываясь от тоски,
Иду одна, без всякой мысли,
И опустились и повисли
Две тоненьких моих руки.
Иду вдоль генуэзских стен,
Встречая ветра поцелуи,
И платья шелковые струи
Колеблются вокруг колен.
И скромен ободок кольца,
И трогательно мал и жалок
Букет из нескольких фиалок
Почти у самого лица.
Иду вдоль крепостных валов,
В тоске вечерней и весенней.
И вечер удлиняет тени,
И безнадежность ищет слов.
* * *
Ты, мерящий меня по дням,
Со мною, жаркой и бездомной,
По распаленным площадям -
Шатался - под луной огромной?
И в зачумленном кабаке,
Под визг неистового вальса,
Ломал ли в пьяном кулаке
Мои пронзительные пальцы?
Каким я голосом во сне
Шепчу - слыхал? - О, дым и пепел!
Что можешь знать ты обо мне,
Раз ты со мной не спал и не пил?
ТЕБЕ - ЧЕРЕЗ СТО ЛЕТ
К тебе,имеющему быть рожденным
Столетие спустя, как отдышу,-
Из самых недр - как на смерть осужденный,
Своей рукой пишу:
- Друг! не ищи меня! Другая мода!
Меня не помнят даже старики.
- Ртом не достать! - Через летейски воды
Протягиваю две руки
Как два костра, глаза твои я вижу,
Пылающие мне в могилу - в ад,-
Ту видящие, что рукой не движет,
Умершую сто лет назад.
Со мной в руке - почти что горстка пыли -
Мои стихи! - я вижу: на ветру
Ты ищешь дом, где родилась я - или
В котором я умру.
На встречных женщин - тех, живых, счастливых,
Горжусь, как смотришь, и ловлю слова:
- Сборище самозванок! Всe мертвы вы!
Она одна жива!
Я ей служил служеньем добровольца!
Все тайны знал, весь склад ее перстней!
Грабительницы мертвых! Эти кольца
Украдены у ней!
О, сто моих колец! Мне тянет жилы,
Раскаиваюсь в первый раз,
Что столько я их вкривь и вкось дарила, -
Тебя не дождалась!
И грустно мне еще, что в этот вечер,
Сегодняшний - так долго шла я вслед
Садящемуся солнцу, - и навстречу
Тебе - через сто лет.
Бьюсь об заклад, что бросишь ты проклятье
Моим друзьям во мглу могил:
- Все восхваляли! Розового платья
Никто не подарил!
Кто бескорыстней был?! - Нет, я корыстна!
Раз не убьешь, - корысти нет скрывать,
Что я у всех выпрашивала письма,
Чтоб ночью целовать.
Сказать? - Скажу! Небытие - условность.
Ты мне сейчас - страстнейший из гостей,
И ты окажешь перлу всех любовниц
Во имя той - костей.
* * *
- Прощай! - Как плещет через край
Сей звук: прощай!
Как, всполохнувшись, губы сушит!
- Весь свод небесный потрясен!
Прощай! - в едином слове сем
Я - всю - выплескиваю душу!
* * *
Знаю, умру на заре! На которой из двух,
Вместе с которой из двух - не решить по заказу!
Ах, если б можно, чтоб дважды мой факел потух!
Чтоб на вечерней заре и на утренней сразу!
Пляшущим шагом прошла по земле! - Неба дочь!
С полным передником роз! - Ни ростка не наруша!
Знаю, умру на заре! - Ястребиную ночь
Бог не пошлет по мою лебединую душу!
Нежной рукой отведя нецелованный крест,
В щедрое небо рванусь за последним приветом.
Прорезь зари - и ответной улыбки прорез...
Я и в предсмертной икоте останусь поэтом!
РОЛАНДОВ РОГ
Как нежный шут о злом своем уродстве,
Я повествую о своем сиротстве...
За князем - род, за серафимом - сонм,
За каждым - тысячи таких, как он,
Чтоб, пошатнувшись, - на живую стену
Упал и знал, что - тысячи на смену!
Солдат - полком, бес - легионом горд,
За вором - сброд, а за шутом - все горб.
Так, наконец, усталая держаться
Сознаньем: перст и назначеньем: драться,
Под свист глупца и мещанина смех -
Одна из всех - за всех - противу всех! -
Стою и шлю, закаменев от взлету,
Сей громкий зов в небесные пустоты.
И сей пожар в груди тому залог,
Что некий Карл тебя услышит, Рог!
|
Метки: поэзия |
Музей плюшевых мишек!! |
Плюшевые мишки в истории XX века
Когда я узнал, что недалеко от моего отеля находится Teddy Bear museum, а проще говоря, Музей плюшевых мишек, в голову сразу же пришла мысль, что это последнее место на острове, куда захочется заглянуть. К счастью, благодаря путеводителю мнение изменилось, и я решил-таки не пожалеть время и 3,5 тысячи вон (около четырех долларов) на посещение этого музея.
Картинка=ссылка
|
Метки: разное |
ссылки. |
|
Метки: ссылки |
фотографии города Асбест. |
|
|
холодное оружие.3 |
Это потому, что в комментариях за раз больше одной картинки поставить не получается, вот я их и доставляю.
А вот ещё одна занятная вещь - бронзовый ассириский меч. Длина меча 22 дюйма, длина лезвия 16 дюймов. Надпись вдоль передней стороны лезвия гласит, что меч из дворца царя Вул-Нерари, сына Будила.
|
Метки: холодное оружие |
холодное оружие.2 |
А вот африканские заморочки на тему...
|
Метки: холодное оружие |
холодное оружие.1 |
Мне это описание очень сильно напоминает нуменорский дуэльный нож, но с некоторыми отличиями. Во-первых, они никогда не были зазубренными, только с "когтем", а остриё было закругленно, чтобы ножом нельзя было колоть. А во-вторых, у них была очень странная заточка - очень острое, словно бритва, режущая кромка, но "высота" такого лезвия всего миллиметра три, дальше шла толстая "сердцевина", чтобы ножом нельзя было нанести глубокие раны. Обчно такие ножи покрывались ядом; несмертельным, но вызывавшем паралич и жуткие боли где-то в течение двух-трёх дней.
Похоже, что это "боевая" модификация, но я никогда их не видел.
Но это из области "мифической" и "мифологической", а вот образцы, признаваемые официальной наукой:
Египетский хопш
Древнегреческий копис, иногда называемымй ещё фалката или махайра
|
Метки: холодное оружие |
Нужная вещь. |
|
|
Хорошо написано... |
Дыхания сбивчива мелодия. Незаметен глазу теней мелькающий узор. Лишь паутиной слов опутаны запястья, лишь скованы ноги цепью движений. И единственный крик разорвет материю, соединяющую два берега, сожжет последние мосты.
Так стук отдаляющегося сердца гулко раздастся в проводах, предотвращая некогда обещанное, предвкушая воплощение имевшихся когда-то страхов.
Так дождь, пролившийся вчера, прорастет сегодня ее ресницами, находя себе оправдание в ее слезах.
Так свет, преломляясь в ее руках, становится тьмой, которую она медленно и с наслаждением вдыхает.
Так ветер становится царем и единственным другом старых глаз.
В начале был огонь. Красный, как ее кровь, он тушил сомнения, заставляя стекло закипеть. Он взывал к небесам под звуки бубна, и кисти его звучали манистами. И тайны, что он узнал, были сродни тем тайнам, что скрывает Земля в своих недрах.
И вот уже ласкает он своими раскаленными языками первую жертву, привязанную к столбу
И вот уже возносит он ее к облакам вместе с дымом, сажей и черной копотью.
И вот уже хитро переплетаются ее вены, но он распутывает их, узелок за узелком.
И вот уже, распутав, плетет из них провода, в которых зазвучит его сердце гонгом, возвещая начало битвы.
И вот уже слетаются на поле брани черные, как тучи, вОроны. И молча и терпеливо, рассевшись по проводам, ожидают они чьей-либо смерти.
Так, дождавшись, садятся они на голову, грудь, руки, ноги поверженному и шепчут слова радости, изредка вздрагивая от пробившегося сквозь стену перьев северного ветра.
И вот уже северный ветер уносит их слова и мысли и швыряет их по переулкам вместе с осенними листьями.
Так листья, разгадывая скрытый смысл этих слов, познают тайны огня и шелестят ими под ее ногами.
И вот уже огонь нашел и их, и в вознесении их песен к облакам родилась Гармония.
Снова прошел дождь. Его терпкий запах проник и в провода, наполнив их каким-то неведомым звуком. Это была новая, никому не известная, восьмая нота, чистая и совершенная, как капли дождя, родившие ее. Слившись с ударами сердца, она преобразовалась в симфонию, звуки которой пробуждали в ней Новую Душу.
Так день сменяется ночью, оставляя шрамы на морщинистых ладонях полей.
Так глаза, подобно бабочкам, тянУтся к свету, обжигаясь, отлетая, а потом стремятся к нему вновь.
Так Новая Душа, пробужденная созвучием боя сердца в проводах и восьмой ноты, стремится вырваться из грудной клетки тяжким вздохом и, предавшись огню, подняться туда, где в результате оказывается все - живое ли, неживое...
И вот уже Новая Душа на свободе,
и вот уже раскрывает она свои младые крылья, задевая легким взглядом тугие провода.
Так крупные капли терзают лепестки, как вОроны, почуяв незнакомого слушателя, садятся на крылья и голову Новой Душе, мешая подняться.
И вот уже яд сочится из-под их перьев, разъедая тонкую материю, из которой состояла некогда Душа...
Завтра уже тень покроет ее бледное лицо, завтра ее не спасет ни дождь, ни огонь, ни восьмая нота...
Только гул сердца в проводах еще мог заставить ее шевельнуться, приподнять ресницы и вздохнуть в дань уходящему северному ветру.
Так музыкант в порыве страсти рвет струны.
Так взглядом разрубают расстояния.
Так рвет ветер провода, унося на северных крыльях невесомые звуки отдаляющегося сердца, останки Новой Души, воронов и капли дождя. И легкое, чуть заметное, оседающее сетью ее дыхание. Уносит. Навсегда.
|
|
